Первое дело — гроза под коньяк. Гроза — это когда сначала — хуяк, вспышка, а потом как гром ебанет!!! Освежает. Самая вкусная для коньяка закуска. Типа как лайм с мятой. Свежак, чуть кислинки и адреналина. Как батарейку полизать. Никто не пробовал "Кроной" закусывать? Интересно было бы соображения по этому поводу послушать.
Драйвовая группа Kula Shaker со своей шика-а-а-а-а-арнейшей версией Govinda. Заглушает грозу. Освежает не в меньшей степени. И совершенно не приедается, даже и несмотря на то, что песня застревает между извилин и напевается все время. )))
go-ovinda jaya jaya
go-opala jaya jaya-a-a
radha ramana hari
go-ovinda jaya jaya
Какого ху... художника? Не, какого цимеса человек в этой жизне ищет? Неужели только чтобы комары не кусали? М-м-м-м-м, ну простите, уж не верю. "Две мышки, одна белая, другая черная, вылезли из норки, и потихоньку стали грызть корень." Плохая карма. Хорошая карма. Неужели все сводится только к черной и белой мышам?
«Магнус Федорович вынул записную книжку и, запинаясь, прочел:
Вы спрашиваете:
Что считаю
Я наивысшим счастьем на земле?
Две вещи:
Менять вот так же состоянье духа,
Как пенни выменял бы я на шиллинг,
И
Юной девушки
Услышать пенье
Вне моего пути, но вслед за тем,
Как у меня дорогу разузнала.
— Ничего не понял, — сказал Роман. — Дайте я прочту глазами.
Редькин отдал ему записную книжку и пояснил:
— Это Кристофер Лог. С английского.
— Отличные стихи, — сказал Роман.
Магнус Федорович вздохнул.
— Одни одно говорят, другие — другое.
— Тяжело, — сказал я сочувственно.
— Правда ведь? Ну как тут все увяжешь? Девушки услышать пенье... И ведь не всякое пенье какое-нибудь, а чтобы девушка была юная, находилась вне его пути, да еще только после того, как у него про дорогу спросит... Разве же так можно? Разве такие вещи алгоритмизируются?
— Вряд ли, — сказал я. — Я бы не взялся.
— Вот видите! — подхватил Магнус Федорович. — А вы у нас заведующий вычислительным центром! Кому же тогда?
— А может, его вообще нет? — сказал Роман голосом кинопровокатора.
— Чего?
— Счастья.
Магнус Федорович сразу обиделся.
— Как же его нет? — с достоинством сказал он, — когда я сам его неоднократно испытывал?
— Выменяв пенни на шиллинг? — спросил Роман.
Магнус Федорович обиделся еще больше и вырвал у него записную книжку.
— Вы еще молодой... — начал он.»
Магнус Федорович, при всей своей наивности, оказался «где-то рядом». И ирония сэра Ойры-Ойры направлена была на эту наивность. Или Редькин просто погуглил на ключевое слово «щястье»?